Фехтмейстер - Страница 63

— Да, — со вздохом сознался Лунев.

— Так вот, все это ни к чему. Нынче мне не нужны эти деньги и, полагаю, в ближайшее десятилетие не понадобятся. Скажу больше, не понадобятся и в этом столетии. Однако, как вы сами понимаете, прощать карточные долги — знак дурного тона. А потому я предлагаю вам такое соглашение: сейчас вы пишете мне расписку, в которой завещаете своему, ну, скажем, внуку, заплатить сей долг без каких бы то ни было процентов.

— Вы, барон, прямо какой-то Мефистофель!

— Это не так, — покачал головой Чарновский. — Но вы представить не можете, насколько близки к истине.

— Оплатить лично вам? — растерянно уточнил гусар.

— Именно мне. Никому другому. В противном случае расписка теряет силу.

— Подписывать кровью? — шепотом спросил ротмистр Лунев.

— Господь с вами! Вот чернила.

Платон Аристархович сделал попытку броситься к перилам галереи, но был удержан железной рукою атаманца.

— Я не знаю, что вы задумали, — сквозь зубы, багровея, процедил контрразведчик. — Но то, что вы делаете сейчас, — это низость! Что за мелкий фарс?! Не ведаю, как вы проникли в дом моего отца, как скопировали портрет его деда, но унижать память о нем — гадко и бесчестно! Да, вы хорошо загримировали своего лицедея. Он и впрямь похож на покойного Ивана Александровича Лунева. Однако же, должен вам заметить, что мой прадед не играл в карты и уж подавно не делал долгов!

— Вот с этого дня и не делал, — очень медленно и вразумительно проговорил атаманец. — Уважаемый Платон Аристархович, возьмите себя в руки! Это не маскарад, не спектакль, как вы изволили выразиться. Вы находитесь в другом времени. Поверьте, то, что вы сейчас видели, не предназначалось для ваших глаз. В принципе для переговоров достаточно было бы и одной расписки. А как по мне, так и она лишняя. Но кто ж мог предположить, что жандармам будет вольно устроить весь этот тарарам и сорвать нашу операцию.

— Вы еще смеете называть ее нашей?!

— А то! Я ж не покладая рук в поте лица!..

— Мерзавец! — покачал головой Лунев-младший.

Сергей вздохнул и, махнув рукой, проговорил:

— Да шо я — крайний?! Пусть Чарновский объясняет, у него голова большая! Я тут в вашем прошлом свое будущее гроблю, и хоть бы кто доброе слово сказал!

— Опять паясничаете?! Да сколько же можно?

— Это я паясничаю? Вот упертый! Ладно, постойте здесь минуту, я сейчас.

Его не было чуть больше указанного времени. Первым побуждением контрразведчика было рвануть что было сил и попытаться скрыться, но в доме действительно происходило нечто из ряда вон выходящее, нечто такое, чему Платон Аристархович не мог найти разумного объяснения. И никого, связывающего известную ему реальность с этой фантасмагорией, кроме Чарновского и этого самого атаманца, увы, не было.

Как бы то ни было, сотник вернулся очень скоро, держа в руках потрепанную книгу, на обложке которой хищного вида серп начисто сносил головы двуглавому орлу. «Белый Крым, — гласило название. — Биографические очерки высшего командного состава добровольческой армии».

— Нате вот, читайте. — Он протянул контрразведчику открытый том. — Здесь без ятей, но прочесть можно.

«Лунев Платон Аристархович, — прочитал Платон Аристархович Лунев на предупредительно открытой странице, — полковник Генерального штаба и флигель-адъютант, из дворян Киевской губернии, год рождения 1871, год смерти 1920. Расстрелян красными после взятия Перекопа…» Даты, должности, награды, «…прикомандирован главнокомандующим вооруженными силами юга России генерал-лейтенантом П.Н. Врангелем к Штабу Перекопского укрепрайона…»

— Это что? — заканчивая читать сухую, но содержательную биографическую заметку о себе, негромко проговорил контрразведчик.

— Если хотите — это ваша судьба. Возможная судьба. И вот еще, обратите внимание. В книге есть небольшое посвящение.

Лунев пробежал взглядом по набранной курсивом строчке: «Посвящается 100-летию расстрела царской семьи».

— Что за бред?

— Прямо скажем, действительно черные страницы в истории России, — со вздохом проговорил подошедший Михаил Чарновский. — Тебе пока не стоило ему этого показывать.

— Это какая-то чудовищная провокация!

— Нет, господин полковник, как раз это — не провокация. Это реальность. Вернее, — он взял книгу из рук Лунева, — как уже сказал Сергей, одна из реальностей, чертовски близкая к вашей. И в ней и государь, и его супруга, и великие княжны, и цесаревич Алексей были расстреляны 16 июля 1918 года большевиками в Екатеринбурге в доме купца Ипатьева. Вы, как сами в том могли убедиться, проживете немногим дольше. О вашей семье, увы, ничего сказать не могу, след ее затерялся. — Чарновский развел руками.

— Значит, все же большевики…

— И да, и нет, — без тени усмешки на обычно ироничном лице произнес ротмистр. — И мы с вами здесь именно для того, чтобы не допустить этого.

ГЛАВА 15

В России всегда возможны два пути: наихудший и маловероятный.

С.Ю. Витте

Ротмистр Чарновский положил книгу на полку.

— Если пожелаете, после нашей беседы я предоставлю вам возможность ознакомиться с трудами многих ученых мужей, посвященных грядущим событиям этого века.

— Как скоро? — едва смог выдавить оглушенный сообщением контрразведчик.

— После нашей беседы.

— Я имею в виду, как скоро все это произойдет?

— Первая революция свершится через два года. Или, если быть точным, через два года и полтора месяца.